радость моя, как Новый Год встречается?
ты же не думал, что я завалюсь к тебе в дом вот так, без всякого подарочка? молодец, что не разочаровался в своем непутевом книжном поставщике.
а пока ты завариваешь чай, а по дому сладким дымком разносится мягкий аромат искристых цитрусов и пряной корицы, я спрячу тебе под новогодние елочные гирлянды книгу, в которой спрятано еще десять таких же.
надеюсь, ты прочитаешь их вместе с моей протеже, спрятанной в твоем новогоднем сюрпризе.
- Маркус Зусак, «Книжный вор»
- цитаты:
"говорят, война — лучший друг смерти, но мне следует предложить вам иную точку зрения. война для меня — как новый начальник, который требует невозможного. стоит за спиной и без конца повторяет одно: «сделайте, сделайте…» и вкалываешь. исполняешь. начальник, однако, вас не благодарит. он требует ещё больше."
"Лизель воспользовалась вопиющим правом любого человека, у которого когда-нибудь была семья. для него вполне нормально скулить, ныть, и распекать других членов семьи, но никому другому он этого не позволит. тут уж он лезет в бутылку и выказывает верность семье. "
"– я… – ответ давался ему с трудом. – когда все было тихо, я поднялся в коридор, а в гостиной между шторами осталась щелочка… можно было выглянуть на улицу. я посмотрел только несколько секунд. – он не видел внешнего мира двадцать два месяца. ни гнева, ни упрека. заговорил Папа. – и что ты увидел? Макс с великой скорбью и великим изумлением поднял голову. – там были звезды, – сказал он. – они обожгли мне глаза."
- сюжет:
Небесная Улица спит, готовясь укрыться одеялом из клубов пыли и обломков.
пыль и обломки уже укрыли покрывалом забвения застиранный снег, по которому скользит угрюмый поезд в не менее хмурый Молькинг. сидящая в нем бледная немецкая девочка с острыми карими глазами станет заклятой подругой Смерти буквально через несколько часов. Лизель Мемингер зацепит противного костлявого старика, называющего себя лишь Итогом, настолько, что тот без раздумий решит рассказать тебе историю этой потрясающе жадной до жизни и слов девочки на 509 страницах книги, которую ты сейчас держишь в своих руках.
в этом повествовании будет и медовая сладость, и прогорклая горечь. людей, событий.
слов. которые встанут по разные стороны. стороны Добра и Зла.
на дворе вторая мировая. у Смерти много работы, но он отвлечется. ему будет больно нести на своих костях тех, с кем тебя познакомят в выпачканных кровью и мокрой грязью туманах Химмель-Штрассе, но он не оступится.
но эта история не о Жизни и не о ее костлявом рассказчике в траурной мантии. даже не о Книжной Воришке, изнанке ее хромого детства, ее бандитских трофеях, семье и друзьях.
эта история о силе кружевной каймы слов, трансформирующейся из роковых сетей в вышивку человеческих судеб.
«я ненавидела слова и любила их, и надеюсь, что составила их правильно.»
- мнение:
книга, читающаяся буквально за день (мой опыт тому прямое подтверждение), но оставляющая свою аккордеоновую мелодию в сердце месяцами. история, которая от начала и до самого конца поражает своей непоколебимой честностью. в ней нет, как в большинстве книг, написанных конкретно о второй мировой и вообще о войнах, чистого посыла Рождественского «убейте войну, прокляните войну, люди Земли!», но бьет по уму-разуму даже лучше этого ясного призыва. великолепные, абсолютно четко простроенные от внешнего облика до вселенных их внутренних миров живейшие персонажи и их речь, книги, шепот которых эхом слов Лизель раздается в ушах даже сквозь самый беспардонный гомон толпы, атмосфера пугающего пыльного и грязного уюта Химмель-Штрассе, которая за тот день, в течение которого я буквально «проглотила» эту книгу, стала для меня моим родным немецким домом. я прятала там Макса, играла в футбол с Руди, разносила выстиранное руками Мамы белье…
говорить о том, что я там делала, можно долго. точнее сказать, примерно 509 страниц. а, и еще. я даже с самой Смертью дружила. и ты подружишься, потому что где ты еще откопаешь книгу, где Смерть – самый лучший в мире рассказчик?
- оценка:
пять. пять. я даже могу нараспев это произнести – пя-я-я-ять. и не из-за антипропаганды войны, обязательной в книгах подобного формата. из-за той кипучей жизни в замершей под черным ветхим подолом смерти Германии. из-за того, что я сама стала Книжным Вором и прожила свою судьбу, выплакав ее сполна.
из-за того, что узнала цену словам,
и сейчас печатаю их, чтобы рассказать об их силе тебе.
с любовью,
твоя #книжная_невская
